Антон УЛЬРИХ
СКИФСКАЯ ТИАРА
рассказ
Франция. 1895 год.
История о том, как благодаря случайности в Лувре открылась грандиозная подделка
История эта произошла в последнее десятилетие девятнадцатого века. Только что отгремела выставка "Золото Трои", представлявшая великолепные находки, сделанные во время археологической экспедиции Шлимана. Он провёл выставку, как настоящее шоу, в лучших современных традициях, с непременной шумной рекламой, организованной в каждом городе, куда должна была прибыть экспозиция. За "Золотом Трои" тянулся шлейф самых фантастических слухов.
И вот, новое открытие – клад со дна Чёрного моря. Древнегреческие монеты, скифские женские подвески и, главное, жемчужина клада, мечта любого археолога и искателя сокровищ – тиара Сайтаферна, необыкновенной красоты головной убор из чистого золота со множеством изображённых на нём мифологических сцен.
Скифский царь Сайтаферн жил и правил в третьем веке до нашей эры, а тиару ему подарили, судя по гласившей надписи, жители древнегреческого города – колонии Ольвия. Тиару приобрёл Лувр и сразу выставил на показ. Народ валом валил, чтобы посмотреть на новое древнегреческое чудо. Однако показ продержался всего три дня, а затем тиару изъяли и спрятали в запасники Лувра. Дирекция музея через газету "Ле Франс" извинилась перед публикой за представленную на выставке подделку. Что же произошло тогда в Лувре и как получилось, что в столь уважаемый музей попала явная копия современного производства?
А дело было так. За год до вышеописанных событий два родных брата-одессита Леонид и Михаил Гофманы, завершив предварительн ый курс в Академии изящных искусств в Санкт-Петербурге, отправились в столицу Франции, дабы продолжить там свое обучение. Ну, как водится среди молодых людей, погуляли они в Париже так, что город вздрогнул. Денег хватило, естественно, ненадолго, и вынуждены были братья Гофманы, затянув пояса, подрабатывать гарсонами в одной местной кафешке средней руки. Всё лучше, чем попрошайничать.
Однажды, уже закрывая кафе, заприметили они до невозможности пьяного мужчину, спавшего в самом углу кафе. Ребятам было не привыкать, и они запросто подхватили нетрезвого мужчину за локотки и через чёрный ход выкинули того на улицу. Одевшись, братья Гофманы обнаружили к своему неудовольствию, что у них из карманов исчезли все деньги. Вот, до закрытия кафе они были, а вот, их уже нет. Кинулись Леонид и Михаил к чёрному ходу, а выброшенного и след простыл. Ну, делать нечего, и вышли на улицу. Глядь, а прямо на противоположной стороне тротуара стоит их пьяница, совершенно трезвый, как стекло, скалится и сигарку покуривает. Братья к нему, а он им:
– Нехорошо, землячки, с посетителями-то так обращаться.
И возвращает им деньги.
– Держите. Я своих не забижаю. Вдали от Родины, Одессы-мамы.
Слово за слово, в общем, познакомились. Пьяного посетителя звали Яшкой Левинсоном, и был он аферистом. Узнав, что братья причастны к искусству, ловкий Левинсон тут же предложил им провернуть масштабную аферу.
– Давайте-ка, братья, вернёмся в родные пенаты и займёмся археологическими раскопками. Вы про "Золото Трои" слышали?
Кто же в те годы не слышал хотя бы краем уха про знаменитую выставку Шлимана?
– Вот и мы с вами обнаружим нечто подобное, – уверял братьев Гофманов аферист, увлекая их на вокзал, откуда должен был отойти паровоз до Марселя.
Из Марселя троица со всеми удобствами поплыла на пароходе в Одессу. Судно плыло долго и, пока суть да дело, Яшка Левинсон предложил братьям массу развлечений. Сначала это были гастрономические изыски, предлагаемые в ресторации на верхней палубе счастливым обитателям первого класса, затем распитие шампанского и иных благородных вин, после общество певичек из кабаре, что держали на пароходе для пущего увеселения публики и, наконец, азартная игра.
Игра была жестока. Как оказалось, в картах Левинсон был царь и бог. Жаль, что Леонид и Михаил Гофманы поняли это слишком поздно. К моменту прибытия парохода в порт Одессы у Яшки скопились долговые расписки братьев на тысячу восемьсот рублей.
– Значится так, – объявил братьям прямо на пристани ловкий аферист. – Будете работать на меня и сделаете всё, как я скажу, то верну ваши расписки. Если нет, тогда пожалуйте в долговую яму. Выбирайте.
В виду бедности выбора от ямы решено было отказаться.
– И это правильно! – с пафосом заявил Яшка Левинсон, садясь на извозчика. – Там противно, в яме в этой. И сыро. Завтра же и приступим к работе. Будем делать клад.
Левинсон снял маленький домик, который братья переделали под мастерскую и ювелирный цех. Аферист приказал сделать эскизы к тиаре в стиле древней Эллады.
– Тиара эта должны быть так хороша, что от неё глаз отвесть было бы невозможно, – заявил он. – Я зайду завтра и должен буду улыбаться. Вам понятно? – И напоследок добавил. – Если всё пройдет хорошо, получите по две тысячи рублей.
Братья Гофманы, конечно, сомневались, что Яшка выполнит свое обещание, но к назначенному сроку сделали превосходные эскизы тиары.
– Да, тут чувствуется стиль, – похвалил их Яшка Левинсон, рассматривая привередливым взором антиквара эскизы и рисунки тиары. – А теперь быстренько изобразите мне в цифрах, сколько на изготовление этой тюбетейки потребуется золота.
Подведя итог, братья передали расчёт аферисту. Тот посмотрел, присвистнул и ушёл. Той же ночью в Одессе было ограблено пять ювелирных магазинов. Грабитель забирал только золотые украшения, причём выбирал те, где золота было больше.
Ювелирные украшения были переплавлены братьями, и золото полилось в заранее приготовленную форму. Когда Леонид расколол форму, Яшка осмотрел тиару и остался ею весьма недоволен.
– Хреновая она у вас получилась!
– Это только начало работы, – заверил его Михаил. – Сейчас ещё чеканка будет, чистка резцами и потом еще шлифовка. Работы на неделю, а то и на две.
– Ладно. Но не будем пока терять время, – сказал Яшка Левинсон и куда-то уехал.
Через неделю газеты запестрели сообщениями, что в Москве из музея похищена коллекция древнегреческих монет. Затем из Санкт-Петербурга сообщили об ограблении частной коллекции известного собирателя старины Воротынского. Воры проникли в дом через спальню, где мирно почивала ничего не подозревавшая супруга Воротынского.
Вернувшись в Одессу ровно через две недели, Левинсон заявился в домик к братьям. Тиара была готова. Перед приходом афериста между братьями Гофманами состоялся серьезный разговор.
– А как ты думаешь, Миша, хорошо ли мы поступаем? – спросил Леонид брата.
– Хорошо ли, плохо ли, деваться нам некуда, – ответил Михаил. – И денег нам, думаю, Яшка не даст. Ну, да Бог с ними, с деньгами. А по поводу хорошо или плохо мы поступаем, посмотри, какую я надпись на тиаре сделал.
Леонид прочитал надпись, выгравированную на древнегреческом языке, и прыснул в кулак, а затем и вовсе захохотал в полный голос.
– Ну, ты, Мишка, даёшь! – только и смог выговорить он, смахивая выступившие на глазах от смеха слёзы.
– Хороша, ну хороша! – восхитился Яшка Левинсон, вертя в руках тиару. – А это что за надпись?
– Это по – древнегречески. В ней говорится, что тиара принадлежит скифскому царю Сайтаферну. Всё, как ты про клад объяснял, – невозмутимо ответил Леонид.
Яшка забрал тиару, эскизы и объявил, что пока дело не завершится, денег братья не получат, а расписки, вот они, забирайте. И ушёл. Больше его братья Гофманы не видели.
Через день после описанных событий под Очаковом местная девушка нашла горшок с золотыми монетами. К месту находки сразу слетелись доморощенные кладоискатели, археологи, историки и журналисты. Найденные монеты оказались древнегреческими, приблизительно третьего века до Рождества Христова. Так, во всяком случае, утверждали специалисты. Археологи буквально носами перерыли всю местность в поисках сокровищ, но лишь одному из них повезло найти клад. Зато как повезло! Весь мир с изумлением узнал, что прямо на глазах у множества светил науки и журналистов некий Яков Левинсон, начинающий археолог, откопал клад, содержащий помимо древнегреческих монет и женских украшений тиару самого скифского царя Сайтаферна. Как объясняли историки, на этом месте под Очаковом раньше была древнегреческая колония, город Ольвия. Древние эллины контактировали со скифами и вели с ними бойкую торговлю.
В Очаков была спешно откомандирована комиссия из самого Лувра, дабы оценить находку и, по возможности, приобрести её для выставки.
– Только из моих рук! – орал Яшка Левинсон на комиссию, держа в руках найденную тиару.
Учёные мужи признали, что и монеты, и украшения были подлинными. А сама тиара!
– Да, это настоящее произведение позднеэллинского периода! – кричал, тыча пальцем в находку, председатель комиссии. – Молодой человек, хотите ли вы продать нам это чудо? Ну, и, разумеется, остальные предметы клада?
– Хочу ли я продать вам свою находку? – воскликнул в ответ Яшка Левинсон. – Хочу ли я продать тиару? Он еще спрашивает! Конечно, хочу, папаша! Что мне её, носить, что ли?
И начался торг. Комиссия была ограниченна в средствах скудным бюджетом Лувра. Яшка же ничем не ограничивал свою жадность и фантазию. Наконец, сошлись на двухстах тысячах французских франках.
– Ладно, папаша, уговорил. Ну, по рукам, что ли! – сказал Левинсон, пожимая председателю комиссии руку и передавая под яркие вспышки фотоаппаратов тиару взамен выписанного чека.
Тиару царя скифов Сайтаферна упаковали со всеми предосторожностями и отвезли в Париж, где тут же выставили в Лувре. Несколько дней толпы любопытствующих теснились вокруг знаменитого головного убора скифского царя. На третьи сутки к бесценному экспонату подошёл известнейший историк и знаток древних артефактов, доцент истории, профессор Анатолий Федорович Лурье. Он внимательно оглядел сквозь пенсне тиару, прочитал на ней надпись по-древнегречески и залился звонким смехом.
– Господа! – воскликнул Лурье. – Вас надули! Эта тиара не настоящая!
Поднялся ужасный переполох. Тиару отнесли на экспертизу, ибо мнение профессора Лурье ценилось очень высоко в научном мире. Через некоторое время экспертиза подтвердила предположение о поддельном происхождении тиары.
– О, мсье Лурье, как вы смогли так запросто, на глаз, увидеть, что это фальшивка? – допытывался потом у Анатолия Федоровича директор Лувра.
– Милый мой, – со смехом начал объяснять профессор. – Читали ли вы надпись, сделанную на прекрасном древнегреческом языке на тиаре?
– Да, конечно, читал, – удивленно ответил директор.
– Ну, так прочитайте еще раз, – потребовал профессор Лурье. – Нет, лучше давайте я вам переведу. Звучит она следующим образом: "Подарок скифскому царю Сайтаферну от благодарных жителей портовых кварталов Ольвии".
– Да. Ну, и что? – спросил директор Лувра, все ещё не понимая, в чём тут соль.
– А то, мой дорогой, что эта надпись выглядит так же, как дарственная на портсигаре моего уважаемого государя: "Его императорскому величеству от признательных биндюжников Одессы".
Тут Анатолий Федорович вновь зашелся от смеха и позже добавил:
– Я, знаете ли, милый мой, одессит. И только одессит поймёт и прочувствует всю соль этой шутки. Так-то вот!
Вот такая приключилась история. Яшка Левинсон всё-таки успел к моменту раскрытия фальсификации предъявить чек в банке и получить двести тысяч французских франков. Братья Гофманы вновь отправились в Париж, где закончили своё обучение изящным искусствам. Причём, и на этот раз они швырялись деньгами, ибо тиара царя Сайтаферна на более детальную проверку оказалась не только поддельной, но ещё и не золотой, а лишь позолоченной.
