Иоганн Вольфганг фон Гёте
"Фауст", часть вторая, акт третий
Мало кто из современных читателей осилил "Фауста" целиком. Вот и решили мы дать здесь один акт из второй части поэмы. В ней описаны приключения Елены Прекрасной после Троянских событий и её встреча с Фаустом: здесь Гёте (1749–1832), задолго до Н.А. Морозова, показал, что древнегреческие события одновременны средневековой Латинской империи на Балканах. (Отбросьте Менелая живо / К морскому берегу назад. / Пусть грабит бухты и проливы / Испытанный морской пират. // Когда он в бегство обратится, / Отброшенный от этих стен, / Раздаст спартанская царица / Вам герцогства за это в лен.) И уж заодно коллега Гёте намекнул на хронологические сдвиги в нашей истории:
Сперва я голову кружила всем
В одном своём лице, потом в двояком,
В тройном и четверном…
Перевод Бориса Пастернака
Перед дворцом Менелая в Спарте.
Входит Елена в сопровождении хора пленных троянок с Панталидой, предводительницей хора, во главе.
Елена
Елена, славой и стыдом покрытая,
Я с берега иду, с недавней высадки,
Ещё от корабельной качки пьяная.
Нас волны только что на гребнях пенистых
Доставили с полей унылой Фригии
Напором Эвра и Нептуна милостью
Сюда, в родной залив. Пока у берега
Среди своих отважнейших сподвижников
Царь Менелай своё прибытье празднует,
Прими меня радушно, дом возвышенный,
Который Тиндарей, отец мой, выстроил
Здесь, на холме Паллады. В годы детские,
Когда с сестрой я здесь играла, с братьями,
С Кастором и Поллуксом, с Клитемнестрою,
Дом этот в Спарте был отделан с роскошью,
Ну, здравствуйте, дверные створки медные!
В пролёте вашем, широко распахнутом,
Мне Менелай, жених-избранник, некогда
Явился гостем, празднично разряженным.
Откройтесь снова мне, чтоб поручение
Царя могла исполнить я с поспешностью,
Как истинной супруге полагается.
Я в дверь войду, и пусть за ней останется
Событий ужас, что меня преследовал
Вплоть до сего мгновенья в дни истекшие.
С тех самых пор, как я с порога этого
В Цитеры храм отправилась с беспечностью
И там была фригийцем дерзко схвачена,
Случилось в мире столько необычного!
Чужим приятно это пересказывать,
Но слушать тяжело самим участникам,
Которых жизнь, как сказку, приукрасили.
Хор
Не брезгуй, светлая госпожа, –
Завидно редким даром своим.
Единственная из многих, ты
Возвысилась своей красотой.
Герою предшествует имени шум,
Он этим и горд.
Но склоняется самый упрямый гордец
Пред могуществом красоты.
Елена
Довольно! Муж мой, высадившись на берег,
Меня вперёд со взморья выслал к городу,
С какою целью, остаётся тайною.
Кто я? Его жена, царица прежняя,
Иль к жертвоприношенью предназначена
За мужнины страданья и за бедствия,
Из-за меня изведанные греками?
Свободна я или в плену, – не ведаю.
Двусмысленность судьбы и славы двойственность
Мне дали боги в роковые спутники,
И грозное присутствие неясности
Со мною даже у порога этого.
Муж слова мне на корабле не вымолвил,
Почти со мною не встречаясь взглядами,
Как будто мне задумывал недоброе.
Когда ж у рукавов Эврота к берегу
Носы передних кораблей приблизились,
Он, словно по внушенью бога, вымолвил:
"Здесь по положенному выйдут воины,
И я на взморье смотр рядам их сделаю.
Ты ж подымайся по речному берегу,
Коней гоня лугами травянистыми
Священного Эврота, до излучины,
Где прежде простиралась местность сельская
И выстроен Лакедемон впоследствии,
Со всех сторон горами грозно стиснутый.
В жилище царском с башнями высокими
Обследуй, что за это время сделали
Служанки под надзором старой ключницы.
Старуха пусть тебе покажет множество
Сокровищ, нам твоим отцом завещанных,
Которые и я безостановочно
Копил в года военные и мирные.
Ты всё найдёшь в порядке установленном,
Ведь это властелина преимущество,
Что он находит всё по возвращении
На месте том, где было им оставлено.
Менять уклад не вправе подчиненные"
Хор
Имущества великолепный вид
Тебе порадует сердце и взор.
Внушительные золотые венцы
Лежат, замерев в вековой полутьме.
Войди в хранилище, вызов им брось
И видом своим покори.
Померяйся силами с блеском убранств,
Кто краше, они или ты.
Елена
Вот что гласило дальше слово царское:
"Когда же вдоволь ты удостоверишься,
Что всё в порядка, размести треножники,
Как заблагорассудишь ты, и выложи
Всё, что бывает под рукой старейшины,
Свершающего жертвоприношение.
Поставь котлы, тазы и блюда плоские,
Налей воды из родника священного
В кувшины, заготовь сухого топлива
И острый нож, заботливо отточенный,
На видном месте положи. Дальнейшее
Предоставляю твоему решению".
Так он сказал, прощаясь, не прибавивши,
Животное иль человека хочет он
Заклать богам. Здесь есть о чём задуматься,
Но я не беспокоюсь. Боги ведают,
Что надо и что нет, и так и сделают,
Чем люди ни считали б их веления,
Добром иль злом. Что решено бессмертными,
То, смертные, должны суметь мы вынести,
Жрец подымал порой топор над жертвою,
А опустить не мог: тому помехою
Бывало приближенье неприятеля
Иль бога подоспевшего вмешательство.
Хор
Что предначертано, знать не ищи.
Смело, царица, входи
И не робей!
Зло и добро
Застигают врасплох.
Тем, кто предскажет их наперёд,
Не верит никто.
Троя горела, мы видели смерть,
Смерть пред глазами, смерть и позор,
Ну, а теперь разве мы не в живых,
Разве не солнце над нами, не твердь,
Разве пред нами не ты, госпожа,
Лучшее чудо земли?
Елена
Ну, будь что будет. Что бы ни грозило мне,
Я во дворец войду безотлагательно,
Которого увидеть я не чаяла,
В который я вернуться не надеялась,
Который чудом снова тем не менее
Передо мной. Через ступени лестницы
Я девочкой привыкла перепрыгивать.
А ныне, видно, нет былого мужества,
И ноги подо мною подгибаются.
(Уходит во дворец.)
Хор
Эй, не вешать голов,
Бедные пленницы!
Нечего унывать!
Радуйтесь; госпожа
Елена венчанная
В этот счастливый час,
Поздно, зато тем уверенней
К отчему очагу
Возвращается.
Славьте богов обновителей,
Восстановителей прежнего,
Вновь приводящих на родину.
Освобождённый взмывает,
Словно на крыльях,
Над испытаниями.
Узник же, руки простерши,
Рвёся напрасно
Вдаль за ограду зубчатую
Из темницы решетчатой.
Но её но изгнанницу
Выхватил бог из грозы
И назад перенёс
Из разрушенной Трои
В этот древний, украшенный заново
Отчий дом,
Чтоб после мук и блаженств
Неописанных
Здесь она освежила
Память детства и юности.
Панталида (в качестве предводительницы хора)
Не торжествуйте, сёстры, преждевременно.
Умолкните, взглянув на дверь дворцовую.
Вы видите? Царица возвращается
Из внутренних покоев быстрой поступью.
Царица, в доме что тебя расстроило?
Что ты могла найти под отчей кровлею,
Помимо верных слуг и их приветствия?
Так что ж тогда тебя так озадачило
И вызвало твое неудовольствие?
Елена (в замешательстве, оставив двери открытыми)
Дочь Зевса знать не может малодушия.
Прикосновенье страха ей неведомо.
Но древний ужас, в чреве Ночи зреющий
И тьмой теней над нею нависающий,
Как пепел над горою огнедышащей,
Способен потрясти героя мужество.
Так ознаменовали мой сегодняшний
Приезд с чужбины божества стигийские,
Что я, хозяйка, словно гость непрошеный,
Бежать готова без оглядки из дому.
Но нет! На свет я вырвалась из сумрака
И дальше прочь не двинусь, силы тёмные!
Дом надо освятить, чтобы, очищенный,
Он встретить мог хозяина с хозяйкою
В согласии у очага домашнего.
Предводительница хора
Открой своим служанкам, благородная,
На что наткнулась ты в покоях внутренних?
Елена
Что видела я, сами вы увидите,
Коль скоро Ночь своё исчадье мерзкое
Не вобрала назад в утробу старую.
Итак, когда, о порученье думая,
Вступила бодро я в покои царские,
Была поражена я, обнаруживши
Пустых палат и галерей безмолвие.
Шагов, движенья слух мой не улавливал,
Следов труда не видел взор мой в комнатах,
Навстречу мне не поспешила ключница,
Служанки в глубине меня не встретили.
Когда же к устью печи я приблизилась,
То перед кучкой пепла я заметила
Закутанную, сгорбленную женщину,
Которая спала или задумалась.
Я по-хозяйски Женщину окрикнула,
Приняв её, бездельницу, за ключницу,
Которой царь доверил дом за выездом.
Я встать велю ей, делом озаботиться,
Она ж и ухом не ведёт, не двинется.
Потом, повторный окрик мой услышавши,
Негодница движеньем отстраняющим
Ко мне вытягивает руку правую:
"Ступай, мол, вон". Бросаюсь, возмущенная,
К дверям опочивальни, к ложу брачному,
Откуда доступ был к казнохранилищу,
И что же? С полу чудище срывается
И преграждает путь мне повелительно,
Огромное, худое, безобразное,
С пустыми и кровавыми глазницами!
Но я ведь вам бросаю речи нá ветер,
Слова бессильны описать страшилище.
Да вот она сама! Неужто пугало
На свет посмело из потёмок вылезти?
В отсутствии царя тут мы хозяева.
Тут мы под Аполлона покровительством.
Он нас не даст в обиду, он заступится,
Он, солнечный смиритель чудищ сказочных.
Одна из форкиад показывается на пороге между дверными косяками.
Хор
Головы наши хоть и кудрявы,
Много мы горя видели в жизни:
Ужасы боя, мрак беспросветный
В ночь, когда пал
Илион.
В облаке пыли, поднятой боем,
Боги взывали голосом страшным.
Рознь громыхала медью, и с поля
Гул приближался
К крепости валу.
Стены в то время
Целы стояли.
Пламя ж гудело
И пожирало
Зданье за зданьем.
Бурей пожара
Был город охвачен.
Бегством спасаясь,
В зарева блеске
Видели мы:
Гневные боги
Шли нам навстречу.
Ростом до неба,
Страшно шагали
В облаке дыма.
Было ли это
Вправду, иль только
Нам средь смятенья
Вообразилось, –
Нам неизвестно. Но эта вот, эта
Тварь перед нами.
Это не снится.
Мы бы могли её
Пощупать руками,
Если б не страх
И не отвращенье.
Форкия дочь –
Ты, но которая?
Ибо их трое,
Вместе владеющих
Глазом одним
И единственным зубом.
Как же ты, пугало,
Смелость имеешь
Рядом с прекрасною
Вещему взору
Феба являться?
Стой себе, впрочем.
Он к безобразью
Не восприимчив,
Как солнце не видит
Отброшенной тени.
Нас же, несчастных,
Судьба заставляет
Сносить терпеливо
Близость уродства.
Так слушай, бесстыдница,
Наше проклятье!
За дерзость явленья
Будь с бранью отвержена
Устами счастливиц,
Которых боги
Создали краше.
Форкиада
Стара и всё же не стареет истина,
Что красота несовместима с совестью
И что у них дороги в жизни разные.
С давнишних пор их разделяет ненависть.
Когда случайно встретятся противницы,
Друг другу спину повернуть торопятся
И врозь идут: стыдливость опечаленно,
А красота с победоносной дерзостью,
Пока её не скроет сумрак Оркуса
Иль зрелый возраст не научит разуму.
Приплыв с чужбины, чужестранки грубые,
Вы пóдняли тут крик по-журавлиному,
Когда, крича нестройно и пронзительно,
Они летят над головою путника.
Он вверх посмотрит на станицу шумную,
Потом, забыв про них, опустит голову,
И журавли своим путём потянутся,
А он своим. Вот так и с вами станется.
Кто вы такие, что в жилище царское
Ворваться смели, как менады пьяные?
Кто вы такие, чтоб орать на ключницу,
Как воют псы на месяц ночью лунною?
Вы думаете, я не распознала вас,
Военных лет отродье, тварь походная,
Заразы плод, заразы передатчицы
И воинов и мирных граждан пагуба?
Вы ненасытной саранчой мне кажетесь,
Обрушившейся на поля и пажити,
Чужих трудов губительницы жадные,
Дешёвая статья торговли лагерной.
Елена
При госпоже прислуге делать выговор
Есть покушенье на права хозяйские:
Ей надлежит одной хвалить похвальное
И за грехи и промахи наказывать.
Своих прислужниц я довольна службою,
Я многократно верность их проверила,
Когда крепился Илион обложенный,
Когда он пал и лёг, осадой сломленный.
Не менее того я в них уверилась
В превратностях бродячей жизни, в плаванье,
Где каждый дорог сам себе, а к ближнему
Бывает равнодушен средь опасностей.
Я жду и здесь от них того же самого,
Поэтому ты замолчи и более
На них не огрызайся незаслуженно.
Хвалю тебя за то, что дом в исправности.
Ты сберегла его в мое отсутствие.
Но я вернулась, отойди же в сторону,
Чтоб похвала не обратилась в выговор.
Форкиада
Корить домашних – это право высшее
Супруги повелителя счастливого,
Которое достойно ею добыто
Домохозяйства долголетним опытом.
И так как ты пришла на место старое
Царицей и хозяйкой снова признанной,
Возьми бразды правленья и владычествуй,
Богатством завладей и всею челядью.
Но защити, как старшую надсмотрщицу,
Вперёд меня от стада этих выскочек,
Которые мне кажутся гусынями
Перед твоей красою лебединою.
Предводительница хора
С красой уродство рядом как уродливо!
Форкиада
А глупость как глупа в соседстве с разумом!
Хоретиды выходят из хора и, начиная отсюда, отвечают поодиночке.
Первая хоретида
Жив твой отец Эреб? Жива ль Ночь-матушка?
Форкиада
А как твоя сестрица Сцилла здравствует?
Вторая хоретида
У вас в семье все сплошь такие чудища?
Форкиада
Свою родню меж мёртвыми разыскивай.
Третья хоретида
В сравнении с тобой они так молоды.
Форкиада
С Тирезием седым в аду заигрывай.
Четвертая хоретида
Тебе ведь внучкой мамка Орионова?
Форкиада
Тебя отбросами вскормили гарпии.
Пятая хоретида
Чем ты поддерживаешь худобу свою?
Форкиада
Не кровью, до которой ты так лакома.
Шестая хоретида
Ты стала падалью, питаясь трупами.
Форкиада
Вампир зубастый, рот заткни немедленно!
Предводительница хора
Я твой заткну, назвав тебя по имени.
Форкиада
Скажи, кто ты, и будет всё разгадано.
Елена
Я перестать велю вам, но не гневаюсь,
А огорчаюсь вашей перебранкою.
Глухой разлад меж преданными слугами
В домохозяйстве самое опасное.
Тогда никто не слушает хозяина,
Всё тонет во взаимных пререканиях,
Все ссорятся и ничего не делают.
Но суть не в том. Взаимными упрёками,
Напоминаньями и обвиненьями
Вы вызвали такие вещи в памяти,
Такие образы, такие ужасы,
Что, хоть, по счастью, снова я на родине,
Самой мне захотелось в сумрак Оркуса.
Да полно, было ль это всё действительно,
Иль только ночью мне во сне привиделось?
Взаправду ль я была той страшной женщиной,
Мечтой и мукой безрассудных воинов,
Из-за которой города разрушены?
Трепещут девушки, всё это вспомнивши.
Скажи мне что-нибудь хоть ты, спокойная.
Форкиада
Кто счастьем пользовался годы долгие,
Тому былое сновиденьем кажется.
Богов дарами ты была осыпана
Без меры и числа. Всю жизнь ты видела
Одних самозабвенных обожателей,
Готовых на безумства и на подвиги.
Тобой пленился первым в годы ранние
Тезей, красою с Геркулесом споривший.
Елена
Он взял меня, как лань, десятилетнею,
За ним – Афидн, меня скрывавший в Аттике,
Форкиада
Кастор с Поллуксом от него спасли тебя.
Кто за тобой в те годы не ухаживал?
Елена
Но из героев больше всех мне нравился
Патрокл, Пелида повторенье верное.
Форкиада
Но ты отцом за Менелая выдана,
Он – семьянин и храбрый мореплаватель.
Елена
Муж царский сан за мною взял в приданое.
Мы Гермиону родили в супружестве.
Форкиада
Когда же Крит супруг твой завоевывал,
Красавец гость твою разлуку скрашивал.
Елена
Ты мне полувдовство тех дней напомнила
И зло, которое отсюда выросло.
Форкиада
Его поход принёс мне, вольной критянке,
Плен и порабощенья годы долгие.
Елена
Но царь тебя назначил управляющей
И дом тебе доверил с укрепленьями.
Форкиада
Которому ты предпочла, однако же,
Дни радости в другой, троянской, крепости.
Елена
Не говори о радостях! Страданьями
Неисчислимыми они оплачены.
Форкиада
Передают, что ты жила в двух обликах,
И в Трое и в Египте одновременно.
Елена
И без того в минувшем всё запутано,
Так с толку не сбивай меня нелепостью.
Форкиада
А правда, что из царства мёртвых будто бы
К тебе Ахилл являлся на свидание,
Тебя давно любивший и пожизненно?
Елена
Как призрак с призраком с ним сочеталась я,
Как с духом дух, как с видимостью видимость.
Но я сама упасть готова в обморок.
(Поникает без чувств на руки хоретад.)
Хор
Замолчи, клеветница,
Отродье зловещее!
Что хорошего
Может высказать
Эта пасть однозубая
И язык ядовитый?
Напускное сочувствие
Волка в шкуре овечьей
Страшней и опаснее
Пса трёхголового.
Боязливо мы ждём,
Где, когда, каким образом
Сквозь личину участья
Коварство проявится?
Вместо слов утешительных,
Дарящих забвение,
Ты ей в жизни напомнила
Самое худшее.
Омрачив настоящее,
Ты порочишь грядущее,
Отнимая надежду
На судьбы улучшение.
Замолчи, клеветница,
Чтоб душа государыни,
Нас покинуть хотевшая,
Удержалась, помедлила
В этом лучшем из образов,
Когда-либо виданных.
Елена приходит в себя и снова становится в середине хора.
Форкиада
Выглянь, солнышко ты наше, улыбнись нам, госпожа!
Как ни хороша ты в горе, в счастье много ты милей.
Мир перед тобой открылся, и расцвёл твой чудный взор.
Пусть слыву я безобразной, знаю толк я в красоте.
Елена
Из беспамятства, шатаясь, я в сознанье прихожу.
Я усталостью разбита, и забыться вновь не прочь.
Но царице подобает, как и прочим смертным всем,
Пред опасностью грозящей силы духа не терять.
Форкиада
Ты стоишь во всём величье и во всей своей красе.
Повелителен твой облик. Что же ты прикажешь мне?
Елена
Зря потраченное время с запозданьем наверстай,
Всё для жертвоприношенья приготовь, как царь велел.
Форкиада
В сборе всё: треножник, чаши и отточенный топор,
И кадило, и кропило, только жертву назови.
Елена
Царь не указал предмета.
Форкиада
О, несчастье! О, беда!
Елена
Что тебя так огорчает?
Форкиада
Он тебя имел в виду.
Елена
Как? Меня?
Форкиада
И этих.
Хор
Горе!
Форкиада
Ты умрёшь под топором.
Елена
Я предчувствовала это!
Форкиада
Этого не избежать.
Хор
Ах! А мы? Что с нами будет?
Форкиада
С честью госпожа умрет,
Вы же – смертию позорной: я под кровельным венцом
На стропиле вас повешу, словно пойманных дроздов.
Елена и хор, расступившись, стоят, поражённые ужасом.
Вы, словно статуи, застыли, призраки,
Дрожа за жизнь, вам не принадлежащую.
Так люди, тоже призраки не меньшие,
Расстаться не хотят со светом солнечным.
Но нет от рока никому спасения.
Все это знают, редко кто смиряется.
Но к делу! Вы пропали. Эй, подручные!
(Хлопает в ладоши.)
В дверях показываются карлики в масках,
быстро исполняющие приказания.
Сюда скорее, сил недобрых скопища!
Делами злыми вволю вы натешитесь.
Алтарь поставьте с золотыми крыльями,
С подставкою для топора серебряной.
Наполните кувшины, чтобы было чем
Смыть брызги чёрной крови на треножнике.
Ковёр роскошный постелите под ноги
Коленопреклонённой жертвы царственной,
В который тело после обезглавленья
Мы с честью завернём для погребения.
Предводительница хора
Царица в стороне стоит, задумавшись,
Поникли девушки, как злак подкошенный.
Мне, пожилой, священным долгом кажется
Пообсудить дела с тобой, старейшею.
Ты опытна, умна, доброжелательна,
Хоть дуры эти на тебя накинулись.
Итак, скажи, спасти нас нет ли способа?
Форкиада
Легко сказать! Спасти себя со свитою
Зависит от царицы. Это требует
Решимости и быстроты немедленной.
Хор
Достославнейшая парка, чтимейшая из сивилл!
Жизни нить не обрывай нам и спасенье объяви.
Мысленно, в воображенье, мы уже непоправимо
Чувствуем, как холод смерти сковывает наше тело,
Созданное для любви.
Елена
Их страх простителен, а я расстроена,
Но не страшусь. Я выходом воспользуюсь.
Кто мудр, для тех возможно невозможное.
Итак, скажи, что ты нам посоветуешь.
Хор
Не скрывай, скажи скорее, как избавиться нам, бедным,
От петли, от удушенья, мысленно уже сдавивших
Наши шеи холодящим, тесным ожерельем смерти,
Если только милость Реи, матери богов великой,
Нас в беде не защитит.
Форкиада
Терпенья хватит ли у вас, чтоб выслушать
Моё повествование пространное?
Хор
Продли нам жизнь растянутою повестью.
Форкиада
Кто бережёт добро и домоседствует,
Кто в доме подновляет стены старые,
Кто крышу от ненастья чинит вовремя,
Протянет долго под родимой кровлею.
Но кто через порог свой легкомысленно
В чужую землю прочь уходит из дому,
Тот, возвратясь, находит место старое
Переменившимся или разрушенным.
Елена
Уместны ль замечанья в миг решающий?
Рассказывай без вставок неприязненных.
Форкиада
То не в укор тебе, а только к сведенью.
По островам чужим и побережиям
Шатался Менелай морским разбойником.
С набегов возвращался он с добычею,
Которая внутри дворца наставлена.
Он десять с лишним лет провел под Троею,
А сколько лет он плыл домой – не ведаю.
Меж тем, что сталось с домом Тиндареевым,
Что сталось с целым царством этим временем?
Елена
Придирчивость срослась с твоей природою.
Не можешь слова ты сказать без горечи.
Форкиада
Была долина столько лет покинута
Меж Спартой с юга и Тайгетом с севера,
Откуда ручейком Эврот спускается
И, в камышах разлившись, лебедей ютит,
Что там обосновалось племя смелое,
Горсть северян, страны полночной выходцы.
Построив замок, в нём они запрятались
И правят краем всем из этой крепости.
Елена
Им это удалось? Почти не верится.
Форкиада
За двадцать лет осели и обстроились.
Елена
У них начальник есть? Они разбойники?
Форкиада
Нисколько. Но один из них начальствует.
Хоть он не обошёл меня поборами,
Я не браню его. Он из имущества
Взял малое, назвавши дань дарением.
Елена
Каков собою он?
Форкиада
Он мне понравился.
Живой, бесстрашный, вежливый, понятливый.
Такой понятливости нет меж греками.
Хотя их племя варварским считается,
Они до людоедства не опустятся,
Как греческие воины под Троею.
Я верю в благородство их начальника.
А замок их на круче! Поглядела бы!
Он не чета твердыням ваших прадедов,
Которые и впрямь циклопы строили,
Так глыбы друг на друга наворочены.
А этот замок весь по нитке выверен.
Взглянула бы! Весь к небу устремляется,
Прямой, лощёный весь, как сталь, как зеркало.
Взлезть на него? Уже само намеренье,
Со стен соскальзывая, обрывается.
Внутри – дворы, пристройки, службы разные,
Балконы, галереи, ходы крытые,
Гербы.
Елена
Что это?
Форкиада
У Аякса, помните,
Был на щите представлен змей свернувшийся,
И семеро у Фив таким же образом
Щиты снабдили знаками особыми.
Там можно было видеть звёзды с месяцем
Или мечи и факелы и лестницы,
Угрозу городов во время приступа,
В резьбе или в изображенье выпуклом.
Такие же значки в роду наследуют
От прадедов мои вояки храбрые.
Чего-чего у них в гербы не вставлено:
Орлы и львы, рога козлов и буйволов,
Цветы, хвосты павлиньи, крылья, полосы
Серебряные, золотые, чёрные
И синие. Щиты с гербами этими
Висят вдоль зал, просторных, как вселенная, –
Вот где для танцев место подходящее.
Хор
Там есть танцоры?
Форкиада
Есть! Золотокудрые!
Красавцы, так и пышущие юностью,
Как юностью дышал Парис единственно
В те дни, когда с царицей близко встретился..
Елена
Держись границ, не уклоняйся в сторону
И слово мне своё скажи последнее.
Форкиада
Нет, ты его скажи мне, и немедленно
Очутишься в том замке по желанию.
Хор
Скажи то слово, дай своё согласие
И нас спаси.
Елена
С такой жестокой низостью
О Менелае мысль моя не вяжется.
Меня он не погубит так безжалостно.
Форкиада
А как он Деифоба изуродовал,
Убитого Париса брата младшего,
Который был с тобой, вдовой, в сожительстве?
Отрезал уши, нос перекалечивши.
Смотреть ужасно было на несчастного!
Елена
Из-за меня он с бедным так разделался.
Форкиада
Из-за него с тобой он так расправится.
Красы не делят. Кто владел ей полностью,
Всю истребит сполна, а не поделится.
Трубы вдали. Хор содрогается.
Как раздирает уши резкость трубная,
Вселяется в мужчину ревность грубая,
Долбя о том, чем обладал он некогда
И что невозвратимо им утрачено.
Хор
Ты не слышишь труб раската? Видишь, это блеск мечей.
Форкиада
Здравствуй, царь и повелитель. Дам тебе сейчас отчёт.
Хор
Как же мы?
Форкиада
Вам всё известно. Ей придет сейчас конец,
А потом и вам за нею. Я помочь вам не могу.
Пауза.
Елена
Свой шаг ближайший я уже обдумала.
Хотя ты демон зла, – я это чувствую, –
И обратишь во зло моё доверие,
Но в замок твой решила я последовать.
Иная вещь самой царицы помыслы,
Я никому на свете не открою их.
Вперёд, старуха. Будь нам провожатою.
Хор
О, с какою готовностью
Мы туда устремляемся!
Сзади – смерти угроза,
Насилу избегнутой,
Рядом – новой твердыни
Стена неприступная.
Замок, будь для царицы
Такой же оградою,
Как троянская крепость,
Только хитростью взятая.
Распространяется туман, заволакивая заднюю часть переднего плана.
Сёстры, что это? Видите?
Небо было безоблачно,
Вдруг туман неожиданный
Скрыл Эврота течение
И извилины берега,
Камышами поросшие.
И уже горделивые
Скрылись из виду лебеди,
Безмятежно скользившие
По зеркальной поверхности.
Только крики их хриплые
С замирающей силою,
Крики их с перерывами
В отдалении слышатся.
Говорят, голос лебедя
Служит смерти предвестием.
Только в нашем бы случае
Не пришло подтверждение.
Мы и сами лебёдушки
С грудью белой, высокого,
А царица тем более, –
Зевса-лебедя детище.
Серой мглы пеленою
Кругом всё затянуто.
Нам друг дружку не видно.
Стоим мы иль движемся?
Что-то странное в воздухе.
Вам, скажите, не чудится,
Что Гермеса виднеется
Впереди очертание?
Блещет жезл золотой его.
Он ведёт нас к безрадостным
Ада призрачным пустошам,
Полным мглой бестелесною.
Неожиданно темнеет, мгла редеет и уходит.
Но светлей ничуть не стало. Стены, стены перед нами,
Нас ограда обступает. Это двор или могила?
Всё равно ужасно это! Сёстры, сёстры, мы в ловушке,
Мы в плену, как никогда.
Внутренний двор замка, окружённый богатыми причудливыми строениями средневековья.
Предводительница хора
Вертушки, дуры, истинные женщины,
Игрушки мига, жертвы настроения!
Ни в счастье, ни в несчастье не умеете
Вы показать характер свой с достоинством.
Ни в чём у вас нет лада и согласия,
И только в крайней боли или радости
Все как одна визжите вы и воете.
Довольно, не трещите! Молча выждите,
Что порешит высокая владычица.
Елена
Где ты, пророчица? Зовись, как вздумаешь,
Хоть Пифониссой, но навстречу выгляни
Из внутренности замка. Впрочем, если ты
Отправилась уведомить хозяина,
Чтоб мне приём устроил подобающий,
Тогда спасибо, и безотлагательно
Представь меня герою достославному.
Покоя жажду я, конца блужданию.
Предводительница хора
Царица, не ищи старухи взорами.
В тумане, может быть, осталась, гадкая,
Из недр которого, путём неведомым,
Перенеслись сюда мы, ног не двигая,
А может быть, она ушла действительно
Внутрь переходов предварить владетеля,
Чтобы тебя по-царски, с честью приняли
В волшебном этом замке, как бы выросшем
Из многих крепостей соединившихся.
Но посмотри: вверху, по окнам портика
Взад и вперёд снуют толпой служители.
Тебе приём заслуженный готовится.
Хор
От души отлегло. Посмотрите туда,
Как учтивой толпой милых юношей ряд
Стройным шествием в лад сходят, вниз не спеша.
По чьему повеленью пред нами предстал
Возмужалых подростков пленительный рой?
В чём их прелесть? В равненье, в осанке, в ходьбе,
В их, венчающих лоб, белокурых кудрях
Или в ямочках щёк, что, как персик, в пуху,
Так и манят, как персики, их укусить?
Укусила б, но – страшно сказать: укушу, –
Рот наполнится прахом могильным.
Эти красавцы
Подходят сюда.
Что они вносят?
Трон и ковёр,
К трону подножье
И балдахин.
Полог шатровый,
Как нимб облаков,
Нашей царицы
Венчает главу.
Вот она всходит
На трона ступень.
Мы полукругом
Цепи сомкнём.
Славен, славен, славен трикратно
Этот благословенный приём.
Всё, что объявляет хор, постепенно исполняется. После того как длинным шествием по лестнице спускаются пажи и оруженосцы, на верху ее показывается Фауст в одежде средневекового рыцаря и медленно, с достоинством сходит вниз.
Предводительница хора (внимательно его рассматривая)
Да, если боги человеку этому
Высокий рост, осанку, обходительность
Не в ссуду дали, а на веки вечные,
Он будет всё увенчивать победою:
Бои ль кровопролитные с мужчинами,
Или с красавицами стычки мелкие.
Ценила в прошлом многих я и видела,
А этот лучше всех. Вот он почтительно
Приблизился. Царица, обратись к нему.
Фауст (подводит с собой человека в оковах)
Царица, вместо надлежащей встречи
И слов привета, выдаю тебе
Закованного в цепи человека.
Свой долг нарушив, мой нарушил он.
Стань перед госпожою на колени
И повинись пред нею, низкий раб.
Царица, это сторож наш на башне.
На редкость зоркий, он поставлен мной
Осматривать с дозорной этой вышки
Весь кругозор полей до той черты,
Где сходятся вдали земля и небо,
И доносить про всё, что разглядит,
Будь это стадо или вражье войско.
Стада храним мы, а врагов мы бьём.
Представь себе, что сделал он сегодня:
Ты здесь, – он не доносит ничего,
И по его вине мы упускаем
Оставшееся время, чтоб предстать
В готовности перед высокой гостьей.
Достоин смерти он, и он давно
Лежал бы на земле в крови, казнённый,
Но вот он тут, и ты сама реши,
Что делать с ним, казни его иль милуй.
Елена
Хотя бы ты царицей и судьёй
Лишь для того меня над ним поставил,
Чтоб испытать меня, начну с того,
Что составляет первый долг судейский,
И обвиняемого допрошу.
Башенный сторож Линкей
Стать вели мне на колени,
Жить и с жизнью распроститься,
Я тебе без разделенья
Весь принадлежу, царица.
Как всегда, я ждал с востока
Утром солнце со стены,
Но оно сегодня к сроку
Встало с южной стороны.
Я не видел башни шпиля,
Я не видел гор и нив,
На единственном светиле
Жадно взор остановив.
Зренье рыси мне досталось,
Рыси, хищницы лесной,
Но теперь перемешалось
Всё, как сон, передо мной.
Мост подъёмный пред твердыней,
Башня, крепостной курган
Пред лицом такой богини
Разом канули в туман.
В ослепленье, став у края,
Не сводил с неё я глаз.
Вот она стоит, живая,
Так же ослепляя вас.
Рогом не дал я сигнала,
Долг дозорного, презрев.
Жалуй плахой, иль опалой,
Иль смени на милость гнев.
Елена
Не вправе взыскивать я за провинность,
Которой я виной. О горе мне!
Меня преследует печальный жребий
Так обольщать весь век сердца мужчин,
Что больше ничего они не помнят.
Обманом, силою, захватом в плен
Меня герои, боги, полубоги
И демоны таскали за собой
В своих походах, битвах, отступленьях.
Сперва я голову кружила всем
В одном своём лице, потом в двояком,
В тройном и четверном. Освободи
Закованного. Бедный не повинен.
Кто ослеплён богами, чист душой.
Фауст
Царица-лучница, с тобою рядом
Я вижу поражённого стрелой!
Охотница, стреляешь ты так метко.
Что, чуть ты натянула тетиву,
Я во мгновенье ока тоже ранен.
Воображаю, сколько будет жертв,
Когда ты воцаришься в нашем замке
И в нём засвищут тучи этих стрел!
Чем стану я? Ты мне мой двор взбунтуешь,
Небезопасным станет камень стен,
И я боюсь, тебе, победоносной,
Всё войско восхищённо присягнет.
Что остаётся мне, как не отдать
Тебе во власть себя и все владенья,
Которые своими я считал.
У ног твоих позволь мне всенародно
Признать тебя своею госпожой,
Которой только стоило явиться,
Чтоб покорить нас и занять престол.
Линкей (с ящиком, во главе нескольких человек с такою же поклажею)
Царица, я пришёл назад.
Ты бросишь человеку взгляд,
И сразу же, ошеломясь,
Он нищ, как голь, богат, как князь.
Чем был я? Чем успел я стать?
Что делать мне, что предпринять?
Хоть взгляд мой молнией бы жёг,
Он сломится о твой порог.
С востока накатил наш вал,
И запад содрогнулся, пал.
Народу двигалась тьма тем
В степи, не мерянной никем.
Свалился первый, стал второй,
И следующий занял строй,
Единому заменой сто,
И убыль тысячи – ничто.
На место с места, вплавь и вброд
Неслось нашествие вперёд,
И где вчера я был главой,
Сегодня буйствовал другой.
Хватали все, кто чем прельщён.
Иные уводили жён,
Иные угоняли скот,
Коней же – все наперечёт.
А я рукою знатока
Брал вещь, которая редка,
И доли в общем грабеже
Не требовал при дележе.
Я нападал на кладов след
И их вытаскивал на свет,
И отпер не один баул,
Во все карманы заглянул.
И золота не мог я счесть
И отдавал каменьям честь.
Пусть у тебя на сердце тут
Играет этот изумруд.
А этот жемчуг дорогой
Повесь в ушко себе серьгой.
Вот и рубин, но он поблёк
Перед твоим румянцем щёк.
Все это раздобыл я сам
И приношу к твоим ногам.
Тут битв кровавых урожай,
И ты его не отвергай.
Вот ящики и сундуки.
По манию твоей руки, –
И это ведь не похвальба, –
Набью я ими погреба.
Едва на трон ты поднялась,
Богатство, сила, ум, пленясь,
Благоговейно пали ниц
Перед царицей из цариц.
Всей этой кучею добра
Еще я дорожил вчера,
Теперь, я вижу, – это прах,
Я отдал всё, я нищ и наг.
Я отдал все, я нищ, убог,
Я всем, что было, пренебрёг,
Но улыбнись, и за урон
Сполна я буду награждён.
Фауст
Скорей добычу эту унеси
Без знаков похвалы и порицанья.
Царице в замке всё принадлежит,
И часть дарить ей поздно и бесцельно.
Нагромозди дары до потолков;
Укрась в невиданных размерах залы.
Пусть роскоши недышащая жизнь
В покоях разместится без движенья.
В предупреждение её шагов
Стели везде ковры перед царицей,
Чтоб было в залах мягко ей ступать
И чтобы блеск глаза её встречали,
Не ослепляющий одних богов.
Линкей
Господин, такой пустяк
Сделает слуга и так.
Челядь в замке вся сполна
Этой гостьей пленена,
И военный гарнизон
Без оружья покорён.
Перед силой этих чар
Холодеет солнца жар,
Так красой её давно
Всё в ничто обращено!
(Уходит.)
Елена (Фаусту)
Хочу поговорить с тобой. Взойди
На возвышенье. Сядь со мною рядом.
Незанятое место ждёт того,
Соседство с кем и мне защитой будет.
Фауст
Позволь тебе присягу принести
И руку дай поцеловать, которой
Меня ты подымаешь до себя.
Меня в своём бескрайнем царстве сделай
Регентом, соправителем, слугой,
Поклонником, защитником – чем хочешь.
Елена
Немало насмотрелась я чудес,
Наслушалась того, пожалуй, больше.
О многом бы хотела я спросить,
И первым делом: отчего так странно
Пленяла речь служителя того?
Он подгонял так стройно слово к слову,
Как в хоре сочетают голоса,
Лаская слух их сменой и согласьем.
Фауст
Когда тебе наш говор по душе,
Полюбятся тебе напевы наши.
Ты сразу эту музыку поймёшь
За первой нашей дружеской беседой.
Елена
Как мне усвоить ваш приём красивый?
Фауст
Он кроется в невольности порыва.
Мы ждём, в потребности обнять весь свет,
Того, кто тем же полон...
Елена
Нам в ответ.
Фауст
Тогда наш дух беспечностью велик.
Прекрасен только...
Елена
Настоящий миг.
Фауст
Жизнь только им ценна и глубока.
Тому порукою?..
Елена
Моя рука.
Хор
Что плохого в том, девушки,
Если наша владычица
Обладателю замка
Окажет доверие?
Мы – невольницы, пленницы
С того самого времени,
Как разрушили Трою
И мы стали бездомными.
Отнят выбор у женщин.
Их не принято спрашивать,
И былые поклонники
Только копят им опытность.
Пастухам златокудрым ли,
Или фавнам щетинистым
Отдаваться приходится
Сообразно случайности.
Все тесней прижимаются,
Прислонившись друг к другу,
И сближают колени,
И хватаются за руки,
Широко перевесившись
Над подушками трона.
Для царей посторонние
Словно место пустое,
И при нас они нежатся,
Как на тайном свидании.
Елена
Я – далеко и близко вместе с тем,
И мне легко остаться тут совсем,
Фауст
Дышу едва, забывшись как во сне,
И все слова претят и чужды мне.
Елена
На склоне дней я как бы родилась,
В любви твоей всецело растворясь.
Фауст
Не умствуй о любви. Какой в том толк?
Живи. Хоть миг живи. Жить – это долг.
Форкиада (быстро входя)
Что за ветреное племя!
Вздором забивая темя,
Нежничать теперь не время
И твердить любви букварь.
Этих грозных труб раскаты
Гибелью для вас чреваты,
К замку подступает царь.
Войску нет конца и края,
Но и ты на Менелая
Силой дружною ударь.
За участье к человеку
Будешь превращён в калеку
Ты, как раньше Деифоб.
Этих вздёрнут по ранжиру,
А царице под секирой
Уготован свежий гроб.
Фауст
Опять помеха! Не люблю вмешательства,
Оправданного даже и опасностью.
Гонца-красавца портит весть недобрая,
А ты уже и без того уродина.
На этот раз не беспокой нас попусту,
Действительной угрозы и в помине нет,
А если есть, мы тоже подготовлены
И даром не дадим себя запугивать.
Сигналы, залпы с башен, трубы и рожки, боевая музыка, прохождение больших военных сил.
Фауст
Вот кто от бед тебя укроет.
Здесь что ни воин, то герой.
Лишь тот вниманья женщин стоит,
Кто рад стоять за них горой.
(К военачальникам, которые отделяются от колонн
и подходят к нему.)
Дружиной грозной и жестокой,
Любимцы славы и войны,
Смелей вперёд, сыны востока,
И вы, о севера сыны!
Ватага, царства низвергая,
Идёт, закованная в сталь.
Под ней дрожит земля сырая,
И гулом отвечает даль.
Мы высадились у Пилóса,
Нет больше Нестора в живых,
И тут же у речного плёса
Царьков разбили островных.
Отбросьте Менелая живо
К морскому берегу назад.
Пусть грабит бухты и проливы
Испытанный морской пират.
Когда он в бегство обратится,
Отброшенный от этих стен,
Раздаст спартанская царица
Вам герцогства за это в лен.
Пускай Коринфский перешеек
Германец валом обведёт.
Ахею с тысячей лазеек
Возьмёт в своё владенье гот.
В Элиде станут франки станом,
Мессену саксам отдадим,
И Арголиды край – норманнам
С надзором за путём морским.
Объедините оборону,
А в старой Спарте вековой
Царица будет вам исконной
И общепризнанной главой.
Доверивши её заботе
Страну, которой лучше нет,
У ног её всегда найдете
Участье, помощь и совет.
Фауст сходит с трона, князья окружают его, чтобы подробнее выслушать приказы и распоряжения.
Хор
Кто красивейшую пожелал,
Об оружии пусть позаботится.
Лестью он приобрёл
Наивысшее благо земное,
Но спокойно ему не дано
Сохранить обладанье.
Пожелает обманщик сманить
Или силой похитит разбойник, –
Надо в оба смотреть.
Достохвальный наш князь
Дальновидней других.
Он сумел опереться
На союзников храбрых
И послушных ему.
Каждый княжий приказ
Исполняют на месте
С общей пользой для всех
И ему в прославленье.
Кто её отобьет
У могучего друга?
Он её заслужил,
Это мы признаём
В благодарность за то, что и нас
Защитит он стеною и войском.
Фауст
Пусть разойдутся воеводы,
Мы земли дали им кругом,
А сами после их ухода
Средину области займём.
Мы их оберегать обяжем
Твой полуостров с трёх сторон.
С четвертой сам он горным кряжем
К горам Европы прикреплён.
Его луга, его дубравы,
Хребты, которыми он сжат,
Моей владычице по праву
Рождения принадлежат.
Ведь здесь она, своим зачатьем
Вся в бога Зевса и отца,
Явилась матери и братьям
Из лебединого яйца.
Родную землю, неизменно
Не устающую цвести,
Всей преданной тебе вселенной,
Властительница, предпочти.
Пусть сверху леденят морозы
Вершины гор и перевал,
Немного ниже щиплют козы
Траву по углубленьям скал.
Ручьи, потоки, водопады,
Всё сочной зелени полно,
И на лугу овечье стадо
Колышет белое руно.
Шажком расходится по кручам
Рогатый осторожный скот
И норовит на солнце жгучем
Забресть в пещеру или грот.
Там с ними Пан в прохладном хлеве,
Туда и нимфы забрались,
Оттуда тянутся деревья
Из глубины ущелья ввысь.
Там непокорную макушку
Вздымает узловатый дуб,
И клёны следом друг за дружкой
Толпой восходят на уступ.
Там молоко даёт природа
Для ребятишек и ягнят,
И без участья пчеловода
В колодах пчёлы мёд таят.
Здесь все бессмертны, словно боги,
Улыбка у людей чиста,
Довольство, чуждое тревоги,
Наследственная их черта.
Лазурью ясною согрето,
Мужает здешнее дитя.
Невольно спросишь, люди это
Иль олимпийцы, не шутя?
Где бога с сумкою пастушьей
Изобразили овчары,
Соприкоснулись в простодушье
Все виды жизни, все миры.
(Садясь рядом с Еленой.)
И мы в таком же положенье.
Что с нами было, – позади.
Дочь бога, Зевса порожденье,
Себя в той мысли убеди!
Мы не останемся в твердыне.
В соседстве с ней, у рубежа,
Аркадия еще доныне
Неиссякаемо свежа.
В краю безоблачности редкой
С тобой укроемся вдвоём,
Приютом изберём беседку
И полным счастьем заживём.
Сцена совершенно меняется. Вдоль скалистого отвеса, изрытого пещерами, лепятся закрытые беседки. Перед ними в середине тенистая роща. Фауста и Елены не видно. Хор спит, разлегшись отдельными группами.
Форкиада
Не ведаю, когда заснули девушки.
Им снилось ли, что я на деле видела?
Я разбужу их. Вот они заахают!
Вы тоже удивитесь, бородатые,
Рассевшиеся в зале, в ожидании
Развязки этой были чудодейственной.
Вставайте, девушки! Оправьте волосы,
Глаза протрите и живее слушайте.
Хор
Ну, рассказывай скорее, что за диво приключилось?
Знаешь ведь, всего охотней слушаем мы небылицы,
Так нам скучно, до того нам надоело здесь средь скал.
Форкиада
Чуть глаза протёрли, дети, и уж надоело вам?
Ну так знайте: здесь в пещерах, гротах этих и беседках,
Был приют и кров дарован, как в идиллии любовной,
Господину с госпожой.
Хор
Там внутри?
Форкиада
В отъединенье
Ото всех. Одну меня лишь в услуженье допустили.
Пользуясь их уваженьем, как обычай меж наперсниц,
Я не всё при них сидела, а по сторонам вертелась,
Собирала мох, коренья и за сбором трав целебных
Оставляла их одних.
Хор
По твоим словам, в пещере всё что хочешь, как на воле:
Лес, луга, ручьи, озёра. Что выдумываешь ты?
Форкиада
Разумеется, простушки! Это девственные дебри;
Зал за залом, ход за ходом открывала я, бродя.
Но внезапно я в пещере отзвук смеха слышу сзади,
Оглянулась, – мальчик скачет по родительским коленям,
С материнских рук к отцовским, – шутки, ласки, прибаутки
Взрывы смеха, вскрики счастья в радостном чередованье,
Так что могут оглушить.
Голенький бескрылый гений, фавн без грубости звериной, –
Мальчик спрыгивает на пол, но его упругость почвы
Вмиг подбрасывает кверху, с двух и трёх прыжков малютка
Достаёт до потолка.
Мать кричит в испуге: "Прыгай, как душе твоей угодно,
Берегись летать, однако, запрещён тебе полёт!"
А отец увещевает: "Верен будь земле, в ней сила,
Оттого ты вверх взлетаешь, что земли коснулся пяткой,
Прикоснись к ней, и окрепнешь, словно сын земли Антей
Мальчик прыгает, как мячик, кверху на утёс с утёса,
И внезапно исчезает за обрывом крутизны,
Так что кажется погибшим. Мать рыдает, знать не хочет
Про отцовы утешенья, я плечами пожимаю.
Вдруг, какое превращенье! Не сокровища ль там скрыты?
Где достал он эту роскошь? В платье из цветов и тканей
Вдруг стоит пред нами он!
С плеч спускаются гирлянды, на груди повязки вьются,
Золотую лиру держит, и, как некий Феб-младенец,
Всходит он на край стремнины. Застываю в изумленье,
А родители в восторге обнимаются, смеясь.
Что над ним венцом сияет? Золотое украшенье?
Внутреннего ль превосходства проявившийся огонь?
Но в движениях ребёнка виден будущий художник,
Полный с детства форм извечных и преемственных мотивов,
И вот в точности таким-то, как в моём изображенье,
Вы увидите в восторге и услышите его.
Хор
Это ли, критянка,
Чудо, по-твоему?
Сходных сказаний
Ты разве не слышала?
Песен Ионии,
Греции мифов,
Встарь о богах
Сочинённых поэтами?
Всё, что на памяти
Нашей случается, –
Отзвук слабеющий
Дней незапамятных.
Правда, хотя
Твой рассказ очевидицы,
Сказка о Майе
Правдоподобнее.
Будто сынок её
Был, чуть родившись,
Нянек толпой
Запелёнут в свивальники.
Но шалунишка,
Красивый и крепенький,
Скинул пелёнки
Ручками-ножками.
Так оболочку
Высохшей куколки
Вдруг покидает
Резвая бабочка
И, расправляя
Лёгкие крылышки,
В синь улетает
С игривою смелостью.
Так же и этот
Плут непоседливый
С детства был другом
Ворам и проказникам.
У Посейдона
Трезубец взял хитростью,
Меч утащить
У Ареса осмелился,
Лук снял у Феба,
Щипцы сгрёб Гефестовы,
Молнии Зевса
Стащил бы наверное,
Если б обжечься
Не побоялся
В единоборстве
Подножку дал Эросу,
Ластясь к Венере,
Стянул её пояс.
Из пещеры доносится мелодичная струнная музыка, к которой все прислушиваются, продолжающаяся с данной минуты вплоть до паузы, отмеченной ниже.
Форкиада
Ваших россказней прекрасней
Эта струнная игра.
О богах забудьте басни,
Миновала их пора.
Вас не понимает время,
Новых требуя красот.
Наше сердце только с теми,
Кто от сердца речь ведёт.
(Отходит к скале.)
Хор
Если и в таком отродье
Музыка еще властна,
Как же нас её мелодий
Покоряет глубина?
Ярче солнца и денницы,
Светоносное зари
Миг, когда рассвет родится
В сердце нашем изнутри.
Елена, Фауст и Эвфорион в вышеописанном наряде.
Эвфорион
Вас мои прыжки и пенье
По-родительски бодрят,
Заставляя в восхищенье
Ваше сердце прыгать в лад.
Елена
Двух сливая воедино,
Длит любовь блаженства миг,
Но конечная вершина –
Единение троих.
Фауст
И тогда-то мы у цели:
Весь я твой и ты моя.
К этому и тяготели
Побужденья бытия.
Хор
Знаки правды долголетней,
Давней радости черты
У наследника заметней,
Чем в лице самой четы.
Эвфорион
Хочу подпрыгнуть,
Чтоб ненароком
Небес достигнуть
Одним наскоком!
Вот что желанье
Моё и страсть.
Фауст
Но ввысь не надо
Без меры влечься!
Смотри не падай,
Не изувечься!
Мы все погибнем,
Случись напасть.
Эвфорион
Томлюсь от скуки
У вас в объятье.
Оставьте руки,
Кудрей не гладьте,
Оставьте платье,
Не тешьтесь мной!
Елена
Подумай, милый,
Чьё ты спасенье!
Нам смертью б было
Разъединение.
Скреплён насилу
Наш мир тройной.
Хор
Увы, порвётся
Согласный строй.
Елена и Фауст
Сдерживай, сглаживай
Буйную силу,
Или нас заживо
Вгонишь в могилу.
Черпай свободу
Здесь на лугу.
Эвфорион
Вам лишь в угоду
Не убегу.
(Пробираясь среда хора и увлекая всех к танцу.)
Вот в хороводе я,
Вас подхватив,
Вьюсь под мелодии
Бойкий мотив.
Елена
Так интереснее.
Двигайтесь с песнею
Мерно кругом.
Фауст
Ну, благодарствую!
Вряд ли, фиглярствуя,
Кончат добром.
Эвфорион и хор, распевая и танцуя, движутся переплетающимися рядами.
Хор
Когда, кудрявою
Тряхнув головкой,
Рукою правою
Нас крутишь ловко,
Когда с улыбкою
Неотразимой
Фигуркой гибкою
Скользишь ты мимо,
Гордись удачею:
Знай, дорогой,
Сердца горячие
Полны тобой.
Пауза.
Эвфорион
Как диким ланям,
Вам нет тут счёта.
Давайте станем
Играть в охоту.
Вы будьте дичью,
Я – зверолов.
Хор
Нетрудной станет
Твоя работа.
И так нас тянет
В твои тенёта.
Твоя добыча –
Мы все без слов.
Эвфорион
Чрез лес и камни!
Не цель сладка мне,
А лишь преграды
Влекут к себе.
Победу надо
Купить в борьбе.
Елена и Фауст
Мечется как бесноватый,
В голове лишь беззаконья
И как бы рогов раскаты
Слышатся в лесной погоне.
Что за ярость! Что за пыл!
Хор (быстро входя поодиночке)
Пробежал по кругу мимо,
Сделав бешеный прыжок,
Бросился неудержимо
К самой дикой и увлёк.
Эвфорион (внося на руках молодую девушку)
Не уловкою умильной, –
Я её влеку насильно.
Чтобы радости хлебнуть,
Крепко стискиваю грудь
И целую в упоенье,
Победив сопротивленье.
Девушка
Стой, не тронь! Не так мы хилы
В женском существе своём.
Против неугодной силы
Силу мы в себе найдём.
Думаешь, что так слаба я?
Думай, думай – на бегу
Я схвачу тебя, играя,
И тебя, смеясь, сожгу!
(Воспламеняется и, взвившись ввысь,
сгорает в воздухе.)
В склепе под землёй преследуй
Ускользнувшую победу,
В небе опиши дугу!
Эвфорион (отряхивая остатки пламени)
Ах, всё овражистей
Глушь чернолесья!
Сбросить бы тяжести,
Взмыть к поднебесью!
Ветер, неистово
Дуй и насвистывай!
Бейся, морской
Дальний прибой!
(Прыгая со скалы на скалу, подымается всё выше.)
Елена, Фауст и хор
Прыгая подобно сернам,
Не сорвись в прыжке неверном!
Эвфорион
Выше всё душою жадной,
Где пространства неоглядны!
Вот я вижу, где стою:
Я в Пелопсовом краю.
Полуостров этот мой
Создан морем и землёй.
Хор
Нет разве радости
В рощах прохладных,
Брызжущих сладостью
Лоз виноградных?
Зелень долинная
Яблок полна,
Ягоды винные,
Мир, тишина!
Эвфорион
Мир вам мерещится?
Бой до конца
Знаменем плещется
В жизни борца!
Хор
Тот, кто воинственным
Пылом отравлен,
Миром, единственным
Счастьем, оставлен.
Эвфорион
Где за отечество
Из рода в род
Цвет человечества
Кровь отдаёт,
Можно заранее
Славу предречь
В смелом дерзании
Вынувшим меч.
Хор
Посмотрите вверх, подруги!
Он стоит на крутизне,
Рослым воином в кольчуге,
Победителем в броне.
Эвфорион
Нет нужды в фортах мужчине,
Тыл его – его рука.
Крепче каменной твердыни
Грудь стальная смельчака.
Независимость берётся
С бою, в поле, налегке.
Амазонкою дерётся
Мать с героем на руке.
Хор
Взвейся, поэзия,
Вверх за созвездия!
Взмыв к наивысшему,
Вспыхнув во мгле,
Ты ещё слышима
Здесь на земле!
Эвфорион
Я в мир пришел не малым чадом,
И зрелым юношей примкну
К другим передовым отрядам,
Ушедшим раньше на войну.
Мы во всём
Признаем
Боевую честь одну.
Елена и Фауст
Народившись к жизни еле,
Свет увидевши едва,
Рвёшься ты к смертельной цели,
Где слетает голова.
Разве к нам
Ты и сам
Не питаешь чувств родства?
Эвфорион
Прислушайтесь к раскатам грома!
Гудит земли любая пядь.
Борцы, не усидевши дома,
Идут страдать и умирать.
Смерть – завет
Этих лет.
Лучших нет, пора понять.
Елена, Фауст и хор
Смерть от ран, тоска агоний,
Что нашёл ты, милый, в них?
Эвфорион
Я не зритель посторонний,
А участник битв земных.
Прежние
Участь смертельная
Этот задор!
Эвфорион
В ширь беспредельную
Крылья простёр!
Смелый бросается
В битвы разгар!
Бросается в воздух. Одежды временно поддерживают его. Голова его сияет. За ним тянется светящийся след в воздухе.
Хор
Это кончается
Новый Икар.
Прекрасный юноша падает к ногам родителей. Лицо умершего напоминает другой знакомый образ. Всё телесное вскоре исчезает. Ореол в виде кометы возносится к небу, на земле остаются лира, туника и плащ.
Елена и Фауст
Кончилось вмиг торжество!
Тягостна страшная явь!
Голос Эвфориона (из-под земли)
Мать, меня одного
В царстве теней не оставь!
Пауза.
Хор (похоронное пение)
Ты не сгинешь одиноким,
Будучи в лице другом,
По чертам своим высоким
Свету целому знаком.
Жребий твой от всех отличен,
Горевать причины нет:
Ты был горд и необычен
В дни падений и побед.
Счастья отпрыск настоящий,
Знаменитых дедов внук,
Вспышкой в миг неподходящий
Ты из жизни вырван вдруг.
Был ты зорок, ненасытен,
Женщин покорял сердца,
И безмерно самобытен
Был твой редкий дар певца.
Ты стремился неуклонно
Прочь от света улететь,
Но, поправ его законы,
Сам себе расставил сеть.
Славной целью ты осмыслил
Под конец слепой свой пыл,
Сил, однако, не расчислил,
Подвига не завершил.
Кто тот подвиг увенчает?
Рок ответа не даёт,
Только кровью истекает
Пут не сбросивший народ.
Новой песнью кончим тризну,
Чтоб не удлинять тоски.
Песнями жива отчизна
Испытаньям вопреки.
Полная пауза. Музыка прекращается.
Елена (Фаусту)
На мне сбывается реченье старое,
Что счастье с красотой не уживается.
Увы, любви и жизни связь разорвана.
Оплакивая их, с тобой прощаюсь я,
В последний раз к тебе в объятья падая.
Прими меня, о Персефона, с мальчиком!
(Обнимает Фауста. Телесное исчезает, платье и
покрывало остаются у Фауста в руках.)
Форкиада (Фаусту)
Держи покрепче, что тебе оставлено.
Не выронь платья. Демоны подземные
Уж за него со всех сторон хватаются,
Чтоб унести к себе. Держи, не вырони.
Хоть платье не богиня, та – потеряна,
Однако ткань в твоих руках – божественна.
Воспользуйся неоценимой милостью
И улети. Она над миром низменным
Перенесёт тебя, пока удержишься.
Прощай. Вдали, в великой отдалённости
От этих мест, с тобою мы увидимся.
Одежды Елены превращаются в облака, окутывают Фауста, подымают его ввысь и уплывают с ним.
Форкиада
(подбирает с земли платье, лиру и плащ Эвфориона, подходит к просцениуму, подымает вещи, оставшиеся после умершего, кверху и говорит)
Пущу находку эту в дело.
Хоть пламя, правда, догорело,
Мир и останкам будет рад.
Я буду гения наряд
Давать поэтам напрокат,
Скрывающим одеждой старой
Отсутствие живого дара.
(Садится на просцениуме у колонны.)
Панталида
Ну, девушки, скорее! От заклятия
Колдуньи фессалийской мы избавились.
Стряхнули иго ведьмы ненавистное
И гнёт бренчанья, звуков наваждение,
Чужое нам и разуму противное.
В Аид толпою следом за царицею,
Идущей впереди, под землю спустимся.
Как подобает нам, служанкам преданным,
У трона Непостижной мы найдем её.
Хор
У цариц своё общество,
Рады все их присутствию,
С Персефоной, как равные,
Под землёй они встретятся.
Что же делать нам, челяди,
Средь лугов асфоделевых,
На задворках, обсаженных
Тополями и ветлами?
Иль мышами летучими
Трепетать и попискивать
Ради нетопыриного
Провождения времени?
Панталида
Принадлежит к стихиям тот, кто имени
Не приобрёл и не стремился к высшему.
Смешайтесь с ними. Я хочу с царицей быть.
И верность наша, а не только подвиги
Приобретает нам значенье личности.
(Уходит.)
Хор
Свету солнца мы отданы
Не отдельными лицами,
А все вместе, всем множеством,
И в Аид не вернёмся мы,
Как мы знаем и чувствуем.
Но природа бессмертная
Обо всём позаботится,
Мы, сонм духов её,
На неё полагаемся.
Часть хора
Прячась и перебегая в шелестенье тысяч веток,
Из корней манить мы будем вверх к побегам соки жизни,
То цветов пучки, то листья в волосы себе вплетая.
Упадут плоды, созревши, и толпою будут люди
Шарить по земле, сбирать их и откусывать на пробу,
На колени перед нами, как перед богами, став.
Другая часть хора
Мы к поверхности отвесной этих гладких скал прижмёмся,
Чтоб подслушивать все звуки, будь то шорох камыша,
Птичий свист иль голос Пана. Тотчас мы ответим тем же,
На жужжание жужжаньем, громыханием на гром,
Удвояя отголоски и катя в ответ раскаты
Оглушительнее трижды, следом десять раз подряд.
Третья часть хора
Сёстры! Мы других подвижней, пустимся ручьям вдогонку.
Нас к себе потянут далей низбегающие склоны.
По отлогостям, всё глубже, потечём мы, орошая
Поле, пастбище, усадьбу и вкруг дома тихий сад.
Кипарисы обозначат линию речного русла,
Подымаясь в отдаленье стройно к небу в два ряда.
Четвертая часть хора
Вы живите, где хотите. Мы шумливо холм обступим,
Где в шпалерах зеленеет виноградная лоза.
Целый день там виноградарь, неуверенный в успехе,
Доказательство усердья беспримерного даёт.
Он окапывает лозы то лопатой, то мотыгой,
Подрезает их и вяжет по тычинам и жердям.
Он к богам и богу солнца обращается с молитвой,
Но о нём, слуге радивом, мало помышляет Вакх.
Этот бог в беседке дремлет иль болтает с фавном в гроте,
Наделённый всем в избытке, нужном для сонливых грёз.
В бурдюках вино, в кувшинах, из даров и приношений,
По углам пещер хранится с незапамятных времён.
Но когда помогут боги, первый Гелиос средь прочих,
И наполнят рог гроздями, солнцем их позолотив,
Оживает сад, который обработал виноградарь,
У кустов, где тишь царила, целодневный шум стоит.
Скрип корзин, бряцанье вёдер, переноска винограда
В чан давильщикам, весёлым босоногим плясунам.
Семеня ногами, люди топчут, давят кучи гроздьев,
Брызжет, пенится под ними дивный виноградный сок.
И тогда гремят тимпаны, ибо, сняв покровы таинств,
Открывается народу в шуме празднеств Дионис.
Следом толпы козлоногих и Силена зверь ушастый,
Попирается стыдливость, попирается закон.
В этом головокруженье глохнут уши, ум мутится,
Пьяный тянется за чашей, переполнены кишки.
Некоторые крепятся, но пред наполненьем снова
Надо от остатков старых выпорожнить бурдюка.
Занавес падает.
Форкиада на просцениуме исполински выпрямляется, сходит с котурнов, снимает маску и покрывало и оказывается Мефистофелем, готовым, в случае надобности, объяснить пьесу в эпилоге.
